«Россия научила меня терпению»

13 ноября 2018

Имя Войтека Вольского в последнее время прочно ассоциируется либо с его страшной травмой, либо с магнитогорским «Металлургом», с которым вот уже два года у форварда отношения в стиле «уйди-вернись». Резонно полагать, что эти две темы красной нитью проходят через все последние интервью канадского поляка.

В нашем же интервью Вольский порассуждал за жизнь, вспомнил прошлое, помечтал о будущем, выступил в роли эксперта, отвечая на вопросы об отличиях и проблемах российского хоккея, а также рассказал почему не считает «Куньлунь Ред Стар» сугубо политическим проектом.

— Войтек, твоей первой командой в КХЛ стало «Торпедо». Вспомни, почему ты решил подписать контракт с ним, свои первые впечатления о лиге и что поменялось в ней за то время, что ты здесь играешь?

— Главной причиной моего перехода в КХЛ, пожалуй, стал мой последний сезон в «Вашингтоне», который выдался довольно трудным. В конце сезона «Торпедо» предложило мне двухлетний контракт с куда более высоким гонораром.

КХЛ во многом сильно отличалась от того, к чему я привык, играя в НХЛ, которая на тот момент давала КХЛ нехилую фору, была на голову выше, и это касалось всего: уровня менеджмента, квалификации игроков, зарплат… переездов меньше, зрителей больше.

А за последние шесть лет Лига во многом изменилась в лучшую сторону: игроки стали мастеровитее, отели лучше, еда тоже. В целом, с моего первого года пребывания здесь и до сегодняшнего момента в Лиге произошло огромное количество положительных перемен.

— А семья твоя тогда тоже переехала с тобой в Нижний Новгород?

— У нас тогда не было детей, и жена приезжала навестить меня где-то на месяц, затем на месяц уезжала домой. Когда я был в Магнитогорске, она приезжала уже на девять недель, но в целом предпочитала оставаться за пределами России большую часть времени.

— Так ее пугала Россия?

— Нет, ей просто было тяжело, в Магнитогорске мало кто говорит по-английски.

— А как насчет семей других легионеров?

— Так они тоже там не оставались. Они также ездили туда-сюда, приезжали погостить, но жили в другом месте, потому что так им проще.

— Когда-то в «Торпедо» ты носил капитанскую нашивку, помнишь, что чувствовал тогда?

— Статус лидера в команде и буква «C» на твоей джерси всегда несут с собой некую долю ответственности и определенные ожидания того, что ты будешь отлично играть, заводить команду, помогать другим игрокам. Я прошел этот этап становления в команде и сейчас, когда я стал старше, мне проще в коллективе благодаря тому опыту, который я получил тогда.

— В прошлом году тебе впервые довелось поучаствовать в матчах Евротура, расскажи о своих впечатлениях.

— Канада никогда не играла на этом турнире до этого, очень здорово было выйти на лед в форме сборной своей страны. Я особенно старался тогда показать себя, чтобы попасть в олимпийскую сборную, на тот момент это было для меня самым важным. Старался хорошо играть, чтобы подготовиться к Олимпиаде, очень рад тому, что у меня это получилось. В целом, впечатления положительные: я смог сыграть за Канаду, а у ребят, не участвовавших в турнире, был перерыв. А еще где-то в то же время меня как раз обменяли обратно в «Магнитку».

— Не завидуешь тем, кто сейчас вновь поехал туда?

— Вообще нет. Я отдохну, с ребятами потусуюсь, буду наслаждаться жизнью без хоккея эти несколько дней.

— И как это скажется на твоей игровой форме?

— Только положительно. Хотел бы я, чтоб эти перерывы длились дольше.

— Продолжая тему опыта на международном уровне, надеешься ли ты попасть на чемпионат мира?

— Не думаю, что когда-нибудь туда попаду. Мне кажется, я недостаточно хорош, чтобы играть на мировом первенстве. Там играют игроки НХЛ, талантливые и молодые, именно таких хотели бы видеть в сборной Канады. Я счастлив, что у меня была возможность сыграть за сборную на Олимпиаде, но я не вижу предпосылок к тому, чтобы это случилось когда-нибудь снова.

Конечно, это печалит меня, ведь быть представителем своей страны – это потрясающее чувство, совершенно особенное. Но что есть, то есть. У Канады столько хороших игроков. Давай начистоту, если бы энхаэловцы могли приехать на Олимпиаду – мы бы там не играли. Поэтому, считаю, я и так счастливчик, ведь мне удалось там побывать.

— А если бы, чисто гипотетически, у тебя был шанс выступить за Польшу и за Канаду, что ты бы выбрал?

— Канаду.

— Когда-то тебе также довелось принять участие в Матче Звезд КХЛ. На твой взгляд, это нужное шоу или же пустая трата денег?

— Я думаю, что болельщикам это шоу нравится, а все, что им нравится, мы должны делать. Самое важное – радовать зрителей. Если б они были недовольны, какой смысл был бы это делать, верно? Раз Матч Звезд дает болельщикам положительные эмоции, радость и возможность увидеть лучших игроков – значит, мы, без сомнения, должны продолжать эту традицию.

— С тех пор, как ты выступаешь в КХЛ, ты стал чаще посещать родную Польшу?

— Несколько раз посещал. С этим вообще сложно, потому что часть моей семьи живет в Польше, часть в Канаде, часть в Германии. То же касается и друзей. Повидать всех и сразу очень сложно, не получается делать это каждый год. Плюс, как я уже говорил, перерывы в КХЛ короткие. На пути домой из Магнитогорска я заезжал в Варшаву всего на один день, в общем, не часто.

— Куда посоветуешь съездить в Польше?

— Краков, Варшава, Гданьск очень красивы, особенно летом. Да много красивых мест. С тех пор, как они вступили в Евросоюз, многое в стране усовершенствовалось и многое изменилось за последние 15-20 лет.

— Какова там ситуация с хоккеем? На мои вопросы о том, есть ли тут хоккейная команда, в Варшаве все делали удивленные глаза.

— Да, с хоккеем тяжело. Похоже, они не могут наладить грамотное руководство внутри польской хоккейной федерации. Они продолжают менять тренеров, набирать новых людей, не меняя ничего в системе. Поэтому им сложно прогрессировать. Я бы хотел, чтобы у них уже хоть что-то изменилось и им выделяли бы больше средств. Чем лучше финансирование, тем больше хороших тренеров и игроков, больше катков, тогда и хоккей будет другой. Надеюсь, когда-нибудь это случится, потому что тяжело видеть Польшу не в списке лидирующих по хоккею стран.

— Так от чего же в целом зависит уровень хоккея в стране? Отчего одни страны сильные, а другие нет?

— Я думаю это вопрос тренеров и финансирования. Видишь ли, лучшие тренеры хотят, чтобы их труд хорошо оплачивался. Если им не платят – они уходят, уезжают тренировать в другие страны и тогда в следующем поколении хоккеистов не наблюдается никакого прогресса. Не последнюю роль играет и лед – время, которое дети проводят на льду, тренируясь, а также доступность катков. Хоккей – дорогой вид спорта, это осложняет молодежи выход на большой лед. Оплата льда, экипировки – это все дорого. Поэтому родителям проще отдать ребенка в футбольную или баскетбольную секцию, ведь это доступнее и не так затратно.

— Как по-твоему, в чем главное отличие канадского хоккея от российского?

— Я думаю, на протяжении долгих лет хоккейные люди в Канаде были более открыты к новым идеям, разным вариантам модели игры. А в России больше тренеров старой закалки, которые застряли во временах СССР, ведь тогда российский хоккей доминировал, превосходя весь остальной мир. И это отняло у российского хоккея больше времени на то, чтобы перестроиться, ведь они привыкли выигрывать и действуют по принципу: тогда сработало, значит, мы должны продолжать делать все по старой схеме, все то же самое.

Сейчас же ситуация меняется, благодаря таким молодым и талантливым российским тренерам, как, например, Илья Воробьев, с кем мне довелось работать в «Металлурге». Такие тренеры меняют все. За три последних года в КХЛ я вижу, насколько лучше стали команды и вся система действий на льду. Команды лучше играют в обороне, это усиливает русскую модель с каждым годом. И теперь системы очень похожи, разница между странами становится все меньше и меньше. Сейчас они близки как никогда прежде.

— Но все равно не сравнимы?

— Нет, почему? Россия становится все сильнее и сильнее за счет выдающихся игроков, а теперь еще и тренерское искусство начинает соответствовать уровню игроков, так что я думаю, российский хоккей движется в совершенно верном направлении.

— А есть что-то, чему научила тебя российская модель?

— Терпению. Мне кажется, сейчас я намного хладнокровнее, чем на тот момент, когда только приехал в Россию. Эта страна научила меня терпению.

— Насколько тяжело было расстаться с «Магниткой»?

—  Тяжело, как в любой сфере жизни, в любой работе, когда ты хочешь остаться, а приходится переживать перемены. Всегда хочется быть востребованным, играть за команду, которой ты нужен, которую полностью устраиваешь своей игрой. Я был немало удивлен, когда узнал, что мы расстаемся с клубом, ведь я надеялся задержаться в «Металлурге» на год-другой. Но таков хоккей. Это же не только игра, но еще и бизнес.

Я счастлив, что мне выпала возможность играть в Китае, что я остаюсь в КХЛ с новым контрактом.

— На самооценку это никак не повлияло?

— Нет, я слишком стар и слишком опытен, чтобы обращать внимание на такие вещи. Жизнь продолжается. Неприятности случаются, можно сидеть, думать о них и расстраиваться, а для меня это лишь новая возможность доказать то, что я хороший игрок. Я играю за себя, за свою семью и настроен на серьезную работу тут, в Шанхае.

— Ты все последние годы вынужден что-то доказывать.

— Всегда нужно что-то доказывать, каждый день, каждый год.

— И это стоит того, чтобы каждый свой день проводить в борьбе?

— Это жизнь. Жизнь – и есть борьба.

— «Магнитка» много потеряла, отказавшись от тебя, как считаешь?

— Пятьдесят процентов моего контракта, немало.

— А с точки зрения состава?

— Они взяли двух новых игроков. Состав хороший, отличная сильная команда.

Но, возможно, кто-то из потенциальных игроков посмотрит на то, что случилось со мной, и подумает: «Пожалуй, я не поеду в “Магнитку”». Поскольку ты не знаешь, чего ожидать, и не можешь быть уверен в завтрашнем дне. Но у меня к ним нет претензий, со мной хорошо обращались, я стал чемпионом в составе «Металлурга», поэтому сказать и вспомнить о них могу только положительное.

— И какое самое яркое воспоминание ты увезешь из Магнитогорска?

— Воспоминания о седьмой игре финала в Москве против «Красной Армии»…

— «Красной Армии»?

— Да, мы играли с «Красной Армией».

— ЦСКА ты имеешь в виду?

— «Красная Армия», их все так называют. Так вот, мы побеждаем в той игре, я нахожу взглядом свою жену на трибунах, она плачет от счастья. Затем родственники, персонал, все выбегают на лед, кто-то не может сдержать слез от переизбытка эмоций – вот те моменты я никогда не забуду. Как ни странно, именно сегодня мне прислали фото, на котором я и моя жена стоим на том льду с Кубком Гагарина. Так что я навсегда запомню именно эти хорошие, счастливые моменты, а не то, что случилось в последнюю неделю с моим контрактом.

— Перед тем, как в первый раз попасть в «Куньлунь», ты говорил, что отказал «Магнитке». Почему?

— У нас тогда были переговоры, на которых обсуждались не устраивающие меня условия контракта. Надеялся на повторные переговоры, но они также прошли неудачно, поэтому я объявил, что буду искать себе другой клуб. На следующий день они позвонили и предложили мне лучшие условия, но я уже был так зол, что отказался.

— Сейчас у тебя было несколько предложений из разных клубов, но ты отверг их потому что «твоей семье там было бы некомфортно». Что за комфорт предложил тебе «Куньлунь»?

— Китай сделал наилучшее предложение из всех. Я оценивал его с расчетом на то, смогут ли родные и друзья приезжать ко мне, а также с точки зрения зарплаты и долгосрочности. И, конечно, я выбирал то место, где лучше всего впишусь в команду, где буду играть, где есть люди, с которыми дружу. Единственный минус – очень большие расстояния приходится преодолевать, но остальные пункты перекрывают это неудобство.

— Каким именно условиям не удовлетворило московское «Динамо»?

— А я так и не услышал конечных условий. Они так и не сделали мне предложения, несмотря на то, что разговоры шли около четырех или пять дней. Ничего не произошло. «Куньлунь» ждал на тот момент уже примерно сутки. Когда перевалило за сорок девять часов, я решил, что надо склоняться в сторону китайского клуба.

Агент сказал: «Может, подождем еще пару дней, недельку?» Я сказал: «Нет. Скажи, что, если они собираются делать мне предложение, пусть делают его сейчас, потому что я должен принять уже какое-то решение». Если я нужен команде – забирайте меня, сделайте предложение. Не нужен – ничего страшного.

— Так что, «Динамо» не смогло решить, нужен ты ему или нет?

— Совершенно верно.

— Тогда поговорим о «Куньлуне». Точнее, об удручающей ситуации с числом болельщиков. Не разочаровывают полупустые трибуны после аншлагов в Магнитогорске?

— Всегда хочется играть перед наибольшим числом зрителей, которые создают замечательную атмосферу, когда вокруг шумно и радостно. Это ведь то, ради чего ты играешь – увидеть эмоции на лицах людей. Оттого, конечно, грустно, что в Шанхае не много болельщиков, но я знаю, что в Пекине собирается тысяч четыре-пять точно. Что мы увидим в следующем году – неизвестно. Может, придут те же самые люди, может больше, а может меньше.

Нельзя сказать, что хоккей в Китае никому не нужен, хотя бы потому, что следующую зимнюю Олимпиаду у них проводят. Если они хотят иметь хорошую, крепкую команду к Олимпиаде, развитие хоккея в Китае этому, несомненно, поможет.

— Когда-то «Куньлунь» называли маленькой Финляндией, так много финнов было в составе. Теперь же там сплошь канадцы. Как думаешь, полезен ли Лиге такой клуб, если он создан искусственно?

— Если ты хочешь развивать хоккей в Китае, тебе нужно выдать хороший продукт – сильную команду. Это позволит китайским детям познакомиться с игрой. Не важно, игроками какой национальности наполнена команда, если, скажем, десять детей увидят игру команды и влюбятся в хоккей. А может эти же десять детишек пойдут заниматься хоккеем и через десяток лет мы увидим китайского игрока в НХЛ, кто знает? А может быть, и новый тренер мирового масштаба родится?

Наличие профессиональной команды из КХЛ в Китае очень полезно. Глядишь, люди своими глазами увидят Дацюка в игре или другую звезду российского хоккея, а потом влюбятся в этот спорт. В этом я вижу ответ на вопрос: зачем лиге нужен «Куньлунь».

— То есть ты не считаешь это сугубо политическим проектом?

— Нет. НХЛ нацелена на контакт с Китаем, проводит там игры уже второй год подряд. Это огромная возможность для Китая развить свой спорт. Сперва Европа, теперь Китай. КХЛ добралась до них первой, я надеюсь, у них получится развить китайский хоккей, расширяя Лигу.

— С текущим составом, каковы перспективы у клуба на сезон?

— Я думаю нынешний состав у нас лучше, чем тот, что был год назад. Тренеры, персонал, все держатся вместе, все как единое целое. Надеюсь, команда будет прогрессировать, ведь наша цель – выйти в плей-офф. Не важно, до какого раунда, главное – попасть. Проблемы надо решать по мере их поступления, загадывать нет смысла, ведь во время плей-офф случаются совершенно невероятные вещи.

— Ты говорил, что видишь себя в КХЛ в течение еще максимум двух лет, почему?

— У меня сейчас двое детей, жена снова беременна и тьфу-тьфу, будут еще дети. Я долго был вдали от них, ведь с девятнадцати лет играл в НХЛ. Друзей и родных я вижу всего два с половиной месяца в году. Через пару лет мне будет почти тридцать шесть, к тому моменту я бы хотел уже иметь возможность проводить больше времени с семьей.

— Так ты что же, просто устал от хоккея?

— Нет, просто если я продолжу играть к тому моменту, то уеду куда-нибудь в Швейцарию.

— Почему именно в Швейцарию, а не в Швецию, скажем?

— Ну, или Швецию, или еще куда. Разные уголки мира хотел бы посмотреть, различные подходы к хоккею, ну, и обстановку сменить. Швейцария – красивая и небольшая страна, ты дома почти после каждой игры. Меньше переездов, самые долгие поездки занимают всего около трех часов. Это для меня важно.

— Такая пенсионерская лига?

— Лига для тех, кто любит хоккей и хочет играть, но больше, скажем, сфокусирован на семье, для тех, кто понимает, что такое жизнь, и что хоккей – всего лишь игра.

— В недавнем интервью ты упоминал некоего коуча-мотиватора, который помогал сборной Канады на Олимпиаде.

— Да, был такой специальный человек, который приезжал к нашей сборной. После игры за выход в финал, в которой мы уступили Германии, мы были очень расстроены. На следующий день нам предстояло бороться за бронзу, а сил и настроения совершенно не было. Он собрал нас и напомнил, что мы все еще сражаемся за олимпийскую бронзу. Знаю, сказал он, что вы расстроены, что это тяжело, но это хоккей и это не смертельно. Он сам потерял лучшего друга, который умер у него на руках при покорении Эвереста – вот это тяжело. Перестаньте себя жалеть и плакать, говорил он, соберитесь и готовьтесь к завтрашнему дню.

Каким-то образом его слова остались у меня в голове, когда мне плохо, я их вспоминаю. Когда происходят такие вещи, как с моим контрактом, да, чувствуешь себя плохо пару дней, но надо двигаться вперед, жизнь продолжается. У других проблемы бывают и посерьезнее. Я стараюсь всегда помнить об этом.

— Похоже, тот человек был очень полезен. В КХЛ нет таких специальных людей?

— По крайней мере, в тех командах, где я играл, не было.

— Про твою травму сказано немало. А случалось ли тебе травмировать кого-то другого так серьезно?

— Честно говоря, понятия не имею, никогда не думал об этом. Думаю, что да, это контактный спорт, такие вещи случаются. Возможно, в результате моих щелчков кто-то получал переломы, но о серьезных травмах я никогда не слышал. Но я уверен, что что-то такое было. Может даже сотрясение, у меня у самого их четыре. Хоккей – суровый спорт, а повреждения – постоянный спутник любого профессионального атлета, но я не думаю, что они расскажут об этом.

— Если бы была возможность, что ты бы изменил в своей жизни?

— Трудный вопрос. Надо подумать, а то скажу сейчас что-то, а через десять минут в голову придет другая мысль. В своей жизни я всегда работал на пределе возможностей, старался, как мог. Когда что-то не получалось, я старался сделать лучше в следующий раз. Меня так воспитывали. Нельзя смотреть назад, нельзя изменить того, что уже случилось. Нужно смотреть вперед и делать максимум из того, что можешь, усердно трудиться и верить в лучшее.

— Какой ты видишь свою старость?

— Где-то на свежем воздухе, в окружении внуков. У меня же будет четверо детей, и, надеюсь, у них тоже будет много деток, и в итоге я буду окружен родными людьми, которых очень люблю. Ничего особенного, просто домик у озера и я наблюдаю за тем, как играют дети. Вот она, моя большая мечта, и все что я делаю сегодня – я делаю ради нее. Когда я повредил шею, самое страшное было думать о том, что я никогда не смогу играть в активные игры со своими детьми. Но, слава Богу, сейчас все хорошо, и, надеюсь, в старости я буду еще в форме для того, чтобы играть с детьми в хоккей или в другие виды спорта.